Тезисы доклада А.А. Корнилова, прочитанного на круглом столе «Израиль вчера и сегодня», 14 мая 2008 г., г. Иваново

---

---

Тезисы доклада А.А. Корнилова, прочитанного на круглом столе «Израиль вчера и сегодня», 14 мая 2008 г., г. Иваново

За период с 1948 года по настоящее время израильская внешнеполитическая мысль утвердила следующие константы поведения государства на международной арене.

Во-первых, поддержание превосходства Армии обороны Израиля над регулярными вооруженными силами арабских стран. Превосходство включает военно-технический, военно-географический и международный (коалиция с США и их союзниками) аспекты. Израильская армия, полагаем, вряд ли способна выдержать длительную, изнурительную войну. Поэтому военные стратеги делают акцент на очень быстрые победоносные войны. В условиях глобализации и возрастания роли негосударственных участников международных отношений АОИ усиливает потенциал мобильных, передвижных средств разведки, поражения и упреждения во всех родах войск, включая военно-морские силы и космические войска.

Во-вторых, реализация достаточно гибкой дипломатии, использующей ныне новейшие достижения в области информационных технологий. Гибкость израильской дипломатии выражается в способности поддерживать политический диалог с любым партнером и в любом формате, идти на непринципиальные, великолепно распропагандированные, уступки арабской стороне, не упуская из вида главную миссию – способствовать укреплению безопасности страны. Во внешнеполитических планах и мероприятиях Тель-Авива просматривается и так называемое «правило взаимности». На это правило постоянно указывают главы правительств и министры иностранных дел Израиля, в частности, Б. Нетаниягу, А. Шарон и С. Шалом. Смысл правила заключается в том, что израильская сторона будет выполнять договоренности с арабским государством поэтапно, так чтобы каждый этап израильских уступок сопровождался этапом равноценных арабских уступок. Помимо того, первые годы XXI столетия показывают концентрацию усилий МИД Израиля на создании позитивного имиджа страны в мире, используя все доступные средства политической пропаганды и культурного влияния.

В-третьих, важный компонент любой правительственной программы Израиля в области безопасности и международных отношений – это прочные связи с диаспорой. Значение еврейских общин за пределами Израиля трудно переоценить. Диаспора по призыву еврейского государства максимально использует свое финансово-экономическое влияние и политическое лоббирование в столицах крупнейших держав мира. В свою очередь, израильское правительство исповедует прагматизм, не настаивая на обязательной иммиграции (алии) всех евреев диаспоры в Эрец Исраэль. Напротив, Тель-Авив приветствует реализацию совместных проектов «Израиль-Диаспора» в сфере образования, подготовки кадров и религиозно-культурного пребывания еврейской молодежи в Израиле. Прочная политическая связка Израиль-Диаспора служит надежной опорой безопасности страны, тем столпом, который, вероятно, не решится поколебать ни одна великая держава.

В-четвертых, особое место во внешней политике Израиля последних 55 лет занимают специальные службы и специальные мероприятия. Как показывает опыт, эффективная дипломатия еврейского государства начиналась с достижений разведки. Тайная дипломатия вообще является проверенным и стабильным инструментом международных отношений. Специальные операции использовались и будут использоваться в период подготовки боевых действий, для устранения лидеров экстремистских объединений, враждебных Тель-Авиву, для осуществления военно-промышленного шпионажа. В период небывалой опасности международного терроризма значение разведслужб и контрразведки Израиля возросло на несколько порядков, особенно учитывая многолетний опыт борьбы израильских специальных служб против арабских, палестинских и радикальных мусульманских организаций. Важно подчеркнуть, что премьер-министр и ключевые министры правительства в полной мере эксплуатируют и пропагандируют этот значительный ресурс, предлагая зарубежью свои услуги в сфере контртерроризма. В-пятых, израильское политическое руководство все годы существования государства подчеркивает особую миссию страны в области научно-технической революции, а в начале нового столетия и в области информационной революции. Анализ программных положений практически каждого кабинета министров показывает особое внимание к развитию наукоемких предприятий. Период от Д. Бен-Гуриона до Э. Ольмерта наполнен не только декларациями, но и практическими усилиями правительства, направленными на укрепление Израиля, выступающего одним из центров выработки технологий будущего, технологий будущей индустрии, будущего общества и будущей культуры. Эта, по сути, мессианская идея, выдвинутая еще Д. Бен-Гурионом, реализуется вполне земными средствами – от бюджетного финансирования до хорошо продуманных дипломатических акций и специальных операций разведывательных служб. Таким образом, перед нами устойчивые принципы внешней политики, которые лишь видоизменяются в зависимости от региональной и глобальной ситуации. Постулаты политики безопасности и международных отношений обладают и устойчивостью и мобильностью одновременно. Общая формула поведения страны «мир, основанный на силе» становится предельно ясной. Государство Израиль должно обладать силой – военной, разведывательной, научно-технической, диаспоральной и даже фундаментальной религиозной мощью, используя контроль над важными для трех религий святыми местами. Обладая силой, Израиль может устанавливать и поддерживать мир с арабскими странами и палестинской стороной. Слабый Израиль будет уничтожен – такова расшифровка господствующей в Тель-Авиве формулы.

Перечисленные выше принципы политики выражают конструктивное, позитивное начало процесса формирования концепции. Однако история выработки израильских концепций и идей полна противоречий и диспропорций.

Первое и, возможно, самое глубокое противоречие лежит в сфере не внешней, а внутренней политики еврейского государства. Это противоречие между светским и религиозным секторами израильского общества. Яркое тому свидетельство – горячие споры и гражданское неповиновение, имевшие место в связи с попытками правительства реализовать план А. Шарона 2003 г. по одностороннему разъединению с Палестинской Автономией. Оставляя в стороне мотивы, по которым глава правительства решил предпринять односторонние шаги, заметим, что план бросает вызов самим основам существования еврейского государства. Призыв сионистов ХХ века к евреям приезжать и селиться на исторической родине имел очень четкий и вполне аргументированный религиозный компонент. Бывшие территории Израильского и Иудейского царств покрыты историческими точками и пунктами религиозной памяти иудеев и нерелигиозных евреев. В то же время отцы-основатели государства, в том числе Д. Бен-Гурион, хотя и объявили иудаизм государственной религий, все-таки оставили нерелигиозным евреям право свободно интегрироваться в жизнь Израиля. План А. Шарона, премьер-министра от блока Ликуд, традиционно поддерживающего национально-религиозные ценности, подверг ревизии право евреев жить на землях своих предков. Данный план обострил и без того сложные взаимоотношения так называемых светских и религиозных политических партий и соответствующих групп населения. Судьба плана разъединения во многом связана с судьбой израильско-палестинского мирного урегулирования в целом. Уход Я. Арафата означает завершение прежней, исключительно конфронтационной, модели отношений между двумя политическими образованиями в Палестине. Конец эпохи Я. Арафата не упрощает, а, на наш взгляд, осложняет перспективы мирного урегулирования. Палестинская позиция на переговорах с Израилем будет зависеть от расклада политических сил внутри Палестинской Автономии и от того, в какой степени будущий председатель ПА сможет преодолеть противоречия светских и радикальных исламских групп Автономии. На территориях Палестинской Автономии мы наблюдаем функционирование двух квази-государств – сектора Газа под властью Хамас и Западного берега реки Иордан под властью фатховского лидера М. Аббаса.

Второе противоречие – это хроническая нестабильность правительственных коалиций. Кабинеты министров меняются достаточно часто, и, несмотря на вышеуказанные постулаты политики, государственные лица совершают довольно неожиданные шаги в сфере безопасности, которые оказываются трудно предсказуемыми арабской стороной и международным сообществом. В силу непостоянства коалиций в Государстве Израиль до сих пор отсутствует принятая и утвержденная парламентом концепция национальной безопасности и другие «родственные» документы, как, например, концепция внешней политики или военная доктрина. Отсутствие принятой кнессетом концепции усиливает диспропорции в государственном процессе принятия внешнеполитических решений. В особенности, уязвимым звеном механизма принятия в Израиле решений остается совет национальной безопасности, борьба за уточнение полномочий и даже за определение штатного состава которого продолжается до сих пор с небывалой остротой. Последнее тому подтверждение – почти скандальная отставка председателя СНБ Израиля, бывшего директора политической разведки Моссад Э. Галеви в 2003 году. К сему следует добавить последующие, довольно частые для такого ведомства, отставки руководителей СНБ.

Нарастает комплекс противоречий, связанных с собственно внешнеполитической ориентацией страны. Обостряется горячо дискутируемый вопрос, на какие страны будет полагаться Государство Израиль в глобализирующихся международных отношениях, в обстановке усиливающегося хаоса, нарастания проблем терроризма и экстремизма, провоцирования межрелигиозных столкновений на всем пространстве Ближнего Востока? Премьер-министр Э. Ольмерт верен прежнему курсу на развитие особых отношений с США. В то же время израильская дипломатия пробует вариативные подходы к сотрудничеству с Европейским союзом, потенциал которого набирает обороты. На экспертно-аналитическом и правительственном уровнях продолжаются активные поиски коалиционных вариантов внешней политики Израиля, разрабатываются модели договорных отношений Израиля с НАТО, ЕС в увязке с доминирующими Соединенными Штатами. Вспомним и такой факт. Во второй половине 1990-х годов премьер-министр Б. Нетаниягу предлагал идею стратегического союза с Российской Федерацией. Идея, на наш взгляд, не утопическая, если принять во внимание значительный политический вес Б. Нетаниягу и тот факт, что в недалеком будущем этот политик может вновь занять кресло премьера.

В связи с вышесказанным встает вопрос о перспективной ближневосточной политике России. По историческим и иным причинам Россия сохраняет потенциал политики великой державы и потому обязана развивать отношения со всеми странами региона. Приоритет должен быть отдан не конкретной столице, а выгоде, которую приносят те или иные отношения нашей стране и нашему обществу, ближневосточным интересам нашей страны. Преимущественно мусульманский и арабский регион побуждает Москву активизировать, если к тому будут ресурсы, политику военно-технического, экономического и культурного сотрудничества. Необычайно важен политический диалог с арабскими странами, Ираном и Турцией. Возвращаясь на Ближний Восток, России выгодно и сотрудничество с Израилем. Просматривая концептуальный ряд, выстроенный израильтянами во второй половине ХХ века, российская дипломатия вполне может назвать сферы кооперации - сферы контртерроризма, научно-технического сотрудничества, усиления культурного влияния на «русскую улицу» Израиля, реализации образовательных проектов, наращивания потока православных паломников в Палестину, а последнее потребует эффективного диалога с будущим палестинским государством. У России возникают интересные возможности в Израиле, который меняется вместе с остальным миром, который постоянно уточняет свои концептуальные установки в области национальной безопасности и внешней политики.